Золотое яблоко сотрудничество с нею, и чтобы все могло случиться, что угодно, — по его планам.
Но, как же она была права, однажды преисполнившись решимости, теперь и он точно так же готов сделать то же самое.
Вещи можно оплатить, но не людей. В этом разница между ними.
Что думает Рамирес? Не знает ли он о Донне Моралесу? Да, он знает, ей придется, возможно, вернуться в Англию. Он не хочет, чтобы она видела Донну, или знала. Физиология настолько хорошо в нем сидит, что она может ему об этом рассказать.
И все же, как было бы идеально, если бы она была так же близка ему, как он ей. У них были бы одинаковые проблемы, понятия и цели, как у единорогов и людей.
Я не хочу, чтобы вы знали, но есть только один способ обеспечить себе спокойную старость.
Он вскинул голову. Конечно же, у меня есть план.
Так сколько тебе лет, Рамирез?
— Мне двадцать три, мать.
— Так, что нужно еще устроить, чтобы я мог начать работать с тобой?
— Ну, — она взяла его руки в свои и сжала, когда он не ответила, — как я понимаю, ему семнадцать. Так что тебе нужна помощь с этим.
Но я хочу...
- Что?
- Я хочу, — твердо сказала она, — чтобы он увидел Донну со мной. Если я не позволю ему этого, я не смогу жить с этим в душе.
Она боялась выглядеть шокированной, когда она сказала это, но ее глаза сказали ей об этом.
- Ты думаешь, это невозможно?
Она покачала головой, не поднимая глаз.
Она не сказала ему, что он тоже не мог.
Гордость была ее самой большой ошибкой с тех пор, как его отец умер, она вмиг бросилась к нему, к нему на грудь, и он прижал ее к своей груди.
Джулия поняла, что должна отстраниться от него.
Не прикасайтесь ко мне, — приказала она, и когда он удивленно посмотрел на нее, она заставила себя посмотреть ему в лицо.
Это очень личный разговор, — сказала она твердо, — и не должно выйти за пределы комнаты.
Если это было так, как она сейчас поняла, то она вела себя как маленькая девочка.
Сексуальная?
Не совсем, но всегда была близка к этому.
И не важно, ка